Цикл лекций о знаменитом романе Сервантеса «Дон Кихот», прочитанный крупнейшим русско-американским писателем ХХ века Владимиром Набоковым в Гарвардском университете в 1952 году и изданный посмертно отдельной книгой в 1983-м, дополняет лекционные курсы по русской и зарубежной литературе, подготовленные им ранее для студентов колледжа Уэлсли и Корнеллского университета. Всегда с удовольствием оспаривавший общепринятые мнения и избитые истины, Набоков-лектор представил произведение Сервантеса как «грубую старую книжку», полную «безжалостной испанской жестокости», а ее заглавного героя – не только как жертву издевок и унижений со стороны враждебного мира, но и как мишень для скрытой читательской насмешки. При этом, по мысли Набокова, в восприятии последующих поколений Дон Кихот перерос роль жалкого, беспомощного шута, изначально отведенную ему автором, и стал символом возвышенного и святого безумия, олицетворением благородного одиночества, бескорыстной доблести и истинного гуманизма, сама же книга прератилась в «благонравный и причудливый миф» о соотношении видимости и реальности. Проницательный, дотошный и вызывающе необъективный исследователь, Набоков виртуозно ниспровергает и одновременно убедительно подтверждает культурную репутацию Дон Кихота – «рыцаря печального образа», сложившуюся за четыре с половиной столетия.
TSikl lektsiy o znamenitom romane Servantesa Don Kikhot, prochitannyy krupneyshim russko-amerikanskim pisatelem KHKH veka Vladimirom Nabokovym v Garvardskom universitete v 1952 godu i izdannyy posmertno otdelnoy knigoy v 1983-m, dopolnyaet lektsionnye kursy po russkoy i zarubezhnoy literature, podgotovlennye im ranee dlya studentov kolledzha Uelsli i Kornellskogo universiteta. Vsegda s udovolstviem osparivavshiy obshcheprinyatye mneniya i izbitye istiny, Nabokov-lektor predstavil proizvedenie Servantesa kak grubuyu staruyu knizhku, polnuyu bezzhalostnoy ispanskoy zhestokosti, a ee zaglavnogo geroya ne tolko kak zhertvu izdevok i unizheniy so storony vrazhdebnogo mira, no i kak mishen dlya skrytoy chitatelskoy nasmeshki. Pri etom, po mysli Nabokova, v vospriyatii posleduyushchikh pokoleniy Don Kikhot pereros rol zhalkogo, bespomoshchnogo shuta, iznachalno otvedennuyu emu avtorom, i stal simvolom vozvyshennogo i svyatogo bezumiya, olitsetvoreniem blagorodnogo odinochestva, beskorystnoy doblesti i istinnogo gumanizma, sama zhe kniga preratilas v blagonravnyy i prichudlivyy mif o sootnoshenii vidimosti i realnosti. Pronitsatelnyy, dotoshnyy i vyzyvayushche neobektivnyy issledovatel, Nabokov virtuozno nisprovergaet i odnovremenno ubeditelno podtverzhdaet kulturnuyu reputatsiyu Don Kikhota rytsarya pechalnogo obraza, slozhivshuyusya za chetyre s polovinoy stoletiya.
Expected