Принято считать, что материнская любовь безусловна и незыблема. Мало кто готов признать, что бывают жестокие, нелюбящие матери. Вырастая, дети таких матерей зачастую молчат о пережитом и страдают от одиночества. Внешние достижения таких людей нередко лишь маскируют подлинное самовосприятие: они до сих пор несчастливы из-за происходившего с ними в детстве, несмотря на успешную карьеру и то, что им удалось создать собственные семьи.Книга американской писательницы Пег Стрип, в прошлом — нелюбимой дочери, адресована женщинам, прошедшим через такой опыт. Автор не только приводит множество историй, рассказанных дочерями нелюбящих матерей, но и описывает методы, помогающие избавиться от гнета прошлого.В нашей культуре жестокая правда — что бывают матери, которые ранят, отторгают или унижают своих детей словами и действиями, — тайна, и ее существование никто не хочет признавать. Мы страдаем от одиночества и молчания, тонем в сентиментальном сиропе, в море футболок и чашек с надписями «Дом там, где мама» и «Лучшей в мире мамочке». За последние несколько лет я поняла, что ощущение изоляции — пропасти, отделяющей тебя от самых близких, клейма ущербной или недостойной, страха, что с тобой что-то не так, — ранит не меньше, чем отсутствие материнской любви.
Prinyato schitat, chto materinskaya lyubov bezuslovna i nezyblema. Malo kto gotov priznat, chto byvayut zhestokie, nelyubyashchie materi. Vyrastaya, deti takikh materey zachastuyu molchat o perezhitom i stradayut ot odinochestva. Vneshnie dostizheniya takikh lyudey neredko lish maskiruyut podlinnoe samovospriyatie: oni do sikh por neschastlivy iz-za proiskhodivshego s nimi v detstve, nesmotrya na uspeshnuyu kareru i to, chto im udalos sozdat sobstvennye semi.Kniga amerikanskoy pisatelnitsy Peg Strip, v proshlom nelyubimoy docheri, adresovana zhenshchinam, proshedshim cherez takoy opyt. Avtor ne tolko privodit mnozhestvo istoriy, rasskazannykh docheryami nelyubyashchikh materey, no i opisyvaet metody, pomogayushchie izbavitsya ot gneta proshlogo.V nashey kulture zhestokaya pravda chto byvayut materi, kotorye ranyat, ottorgayut ili unizhayut svoikh detey slovami i deystviyami, tayna, i ee sushchestvovanie nikto ne khochet priznavat. My stradaem ot odinochestva i molchaniya, tonem v sentimentalnom sirope, v more futbolok i chashek s nadpisyami Dom tam, gde mama i Luchshey v mire mamochke. Za poslednie neskolko let ya ponyala, chto oshchushchenie izolyatsii propasti, otdelyayushchey tebya ot samykh blizkikh, kleyma ushcherbnoy ili nedostoynoy, strakha, chto s toboy chto-to ne tak, ranit ne menshe, chem otsutstvie materinskoy lyubvi.
